День рождения художника Константина Богаевского отмечают и 24 и 25 января — так сложились обстоятельства. Возможно, и хорошо, что так сложились — два дня лучше чем один, и уж точно лучше, чем один день раз в четыре года, как тоже бывает. Во всяком случае, раз уж начинают праздновать сегодня — то сегодня и выложу немножко любопытного.
Первая картинка — разворот метрической книги Феодосийской Карантинной церкви Иверской иконы Божьей Матери за 1872 год (ГА РК, ф. 413, оп. 1, ед. хр. 4) с записью о рождении будущего художника. Вторая — разворот из метрической книги того же храма за 1906 год (ГА РК, ф. 142, оп. 1, ед. хр. 672) с записью о его бракосочетании с Жозефиной Дуранте.
Чем интересны эти записи?
Во-первых, в биографической литературе, посвящённой Богаевскому, и в краеведческой литературе, посвящённой Феодосии, храм, где венчали художника, обычно указывается, а где его крестили — нет, т.е., похоже, до первой метрической книги исследователи ещё не добирались, и теперь можно сказать, что этот пробел исправлен.
В-вторых, описывая начало брачной жизни Богаевского, авторы, как правило, воспроизводят один и тот же рассказ старожила Феодосии, краеведа Григория Тимашева, что церковь к тому времени уже не действовала и «её специально открывали и окуривали ладаном ради этого венчания» (напр.: Воронова О.П. Над Понтом Эвксинским. М.: «Сов. Художник», 1982. С. 59; Коломийченко Ю.Ф. Феодосия. История и память: Очерки. Статьи. Воспоминания. Феодосия, М.: Издат. Дом «Коктебель», 2020. С. 36). Однако, судя по метрической книге, Богаевский в том году венчался в Карантинной церкви далеко не первым, а седьмым. А кроме того, там проходили и другие обряды. Так что и в то время этот миниатюрный древний храм функционировал и был достаточно востребован.
В третьих, помимо самих молодожёнов в метрической книге указаны и другие участники церемонии. Что там за студенты были свидетелями со стороны невесты я пока не разобрался, надеюсь, найду сведения, но вот со стороны жениха свидетелями почему-то оказались родные братья Жозефины Густавовны.
Один из них, Тит Густавович, спустя полгода скоропостижно скончался от тифа, что стало большим потрясением для молодожёнов. «Эта смерть внесла что-то новое в мою жизнь и какая-то большая, сознательная грусть запала мне в душу. И в искусстве она объясняет меня самого. Хочется мне писать картины и в них пожаловаться на небо, которое забыло человека и чужое, и далёкое ему блещет свысока...», — писал Богаевский своему товарищу Константину Кандаурову в Москву. Кстати, фрагмент этого письма, начиная со слов «какая-то большая, сознательная грусть..» в советское время публиковался и был помещён в заведомо искажённый контекст, будто бы причиной грусти художника стало... поражение Первой русской революции. И до сих пор некоторые авторы, не вникая, просто переписывают из тех изданий. Бывает.
Надеюсь, эти небольшие находки будут полезны для феодосийских краеведов, да и в целом людей, увлечённых историей Крыма.
